Однако если бы я был Шарли, я, причмокивая и облизывая пересохшие от сладострастия губы, уже рисовал бы, например, такую картинку: заваленные кусками тел дымящиеся руины «Батаклана» и подпись: «Франция усиливает меры безопасности».
Или: Олланда со спущенными штанами, в позе прачки, выводят со стадиона «Стад де Франс», а в голую задницу ему летит некий круглый предмет, по виду — футбольный мяч, но с горящим хвостиком фитиля, и подпись: «Наконец-то порно!»
А ещё лучше — взорванные парижские театр и кафе, разбомблённая больница в Мосуле, раскуроченные мечети и жилые дома Багдада и Дамаска, расстрелянные свадьбы Йемена и Афганистана, бесчисленные средиземноморские беженцы-утопленники, и уж до кучи, коли сам американский президент не устаёт твердить о том, что наш лайнер был взорван бомбой — питерский «Боинг», мелким конфетти осыпающийся на Синай с небес; а на фоне всего этого торжества демократии — голова Обамы, и у губ — белый пузырёк с цитатой из одной из его недавних речей: «Благодаря усилиям США мир за последние десять лет стал значительно безопаснее».
Но я не Шарли.
Иногда я об этом жалею.
Потому что выродки из настоящего Шарли на такое никогда не отважатся.
А зря.
По крайней мере доказали бы, что они хоть и выродки, но честные, и действительно не понимают, что такое кощунство.