Как у человека и гражданина у меня сердце кровью обливается от происходящего. Но как у историка у меня захватывает дух от масштаба перемен и перспектив.
Противостояние России с «могучим англосаксонским миром» (это формулировка академика Павлова, а не моя, ей девяносто лет) в латентном виде началось еще во времена Ивана Грозного с английских планов колонизации Московии, но вступило в явную фазу во время организации английским посольством в Петербурге убийства Павла I. С тех пор оно не затухало, но.
Время от времени в Европе возникал сильный лидер, который пытался покончить с английским доминированием. Имена таких вождей известны всем: Людовик XIV, Наполеон, Вильгельм II, Гитлер.
В времена Луи Каторза Россия отделалась Северной войной, имевшей к войне за испанское наследство весьма малое отношение. Но во всех последующих трех случаях каждый антианглийский континентальный лидер, не в силах дотянуться до Англии, с поразительным однообразием пытался поставить под свой контроль весь континент, все его ресурсы, чтобы не мытьем, так катаньем раздавить ненавистных запроливцев. А поэтому в краткосрочной, как говорится, перспективе начинал представлять для России куда бОльшую угрозу, чем Англия. Гитлер выразился прямо: если я сокрушу Россию, Англии будет не на что надеяться. Но примерно так же строили свои стратегии и предыдущие авантюристы. В результате парадоксальным образом Россия и Англия в крупных войнах всякий раз оказывались союзниками, и Россия, защищаясь от прямой агрессии, проливая реки собственной крови, всякий раз сокрушала континентального лидера и тем самым между делом укрепляла положение «могучего англосаксонского мира». То, что во время второго сеанса большевистская революция и Брестский мир несколько трансформировали этот стандартный процесс, не очень мешает увидеть закономерность: за 14-17 года Россия успела сделать очень много для спасения от «новых гуннов» англо-французского фланга.
После разгрома континентального соперника Англии главное противостояние вновь становилось неприкрытым.
Ныне впервые в истории в Европе не осталось ни одного самостоятельного лидера, который посмел бы посягнуть на англосаксонское доминирование. Нам не с кем воевать, чтобы самим выжить, а тем самым попутно усилить Англию и США. Борьба с украинским нацизмом не усиливает, а ослабляет американо-британский альянс. То, что украинские лидеры оказались настолько безвольными и слепыми, чтобы развалить и погубить собственную страну ради попытки усиления англосаксонского господства — не наша вина. Никогда Украина не жила столь свободно и безбедно, как при Кучме, и никто не оберегал в ту пору ее незалежность так ревностно, как Россия.
Теперь противостояние России и тех, кто на ее стороне, с англосаксонскими потугами на власть над миром впервые стало прямым и бескомпромиссным, без посредников, искажающих процесс и всегда негативно для нас влиявших на конечный результат. Впервые возникает отличная от нуля вероятность разорвать этот порочный круг.