Малость охолонув и подумав, я все же решил пояснить один из эпизодов передачи, хотя прекрасно понимаю, что после драки кулаками не машут. Но дело в том, что по условиям самой передачи я не имею права комментировать комментаторов. После того, как они сказали свое веское слово, надо переходить к следующему пункту программы. Да, собственно, мы и так в час не уложились, и, скажем, такая интересная тема, как перенос Москвы, оказалась, увы, совершенно скомканной.
Комментарий будет, как ни странно, к тихим репликам симпатичной женщины. Мы с нею до начала передачи успели немножко поговорить самым милейшим образом, она даже распространила среди меня агитационную брошюрку «Яблока», которую я поначалу твердо решил прочесть — и которую после передачи, конечно же, немедленно вышвырнул в первую попавшуюся урну как явный бесовский артефакт.
Оказывается, у них храм во всем виноват!
Патриарху храм хорош, святым афонским старцам храм хорош, сотням тысяч верующих храм хорош, даже Христу, судя по поведению храмовых святынь, пришелся вполне по душе; а вот филологине из «Яблока», оказывается, храм — ненастоящий, неправильный, история у него не та! И только оттого-то в нем срамные девки и пляшут!
Ну пусть даме не ведомо, что и в иных, не восстановленных из небытия церквях, в эти недели тоже произошло немало святотатств. Ладно. Но брать на себя роль главного эксперта по истинной святости — это уже культурное безумие.
Ясен пень, настоящий демократ и ракету построит экологичней, чем Янгель, и водородную бомбу гламурней, чем Сахаров, и ребенка разрежет глубже любого Рошаля. А уж в таких дурацких, для темного быдла вещах, как намоленность храмов, он разбирается и вовсе лучше Господа Бога...
Вот же давятся люди своей интеллигентностью! Вот же уверены в своем всезнании и абсолютной непогрешимости! Вот же готовы выстраивать сколь угодно искусственные, сколь угодно чудовищные по масштабам собственной гордыни конструкции, лишь бы не увидеть правды.
А правда-то проста, как дважды два.
Есть вопиющее, доселе еще невиданное, вконец упоенное своей уже обкатанной безнаказанностью хамство бездельной и бездарной горстки. И есть ошеломляющее, запредельное оскорбление, нанесенное огромному числу нормальных, законопослушных, работящих людей. С другой стороны, есть нарушение конкретных статей светского закона, и меру виновности по ним может определить лишь суд. Но суд должен состояться именно потому, что у нас светское государство, и нет ни шариатских судилищ, ни католической инквизиции. И ни с какой такой радости не может идти речь о бессудном помиловании, об освобождении невинных и прочем, потому что все это будет — нарушение закона, то бишь авторитаризм. Хотя, похоже, с точки зрения демократов все, кто нарушает закон «правильным» образом — должны пользоваться депутатской неприкосновенностью.
Вот что есть. А весь остальной шум— от лукавого.
Не зря же борзописцы и болтуны, льющие крокодиловы слезы о судьбах «девочек», так старательно напирают на то, что «молебен» носил антипутинский характер — мол, если бы «девочки» спели «Богородица, Путина приведи», их никто бы и пальцем не тронул. Они сами нам старательно напоминают о политической составляющей дела — а то вдруг кто-то забудет! Ведь большинству людей до борьбы групп за Кремль тут и заботушки нет — все дело в хамстве. Ввалились оборзевшие шмакодявки к тебе в дом и наплевали в кастрюлю с супом, любовно приготовленным для мужа, который вот-вот вернется усталый из цеха, нассали в ухоженную герань — тебе будет дело до их политических взглядов?
Весь остальной шум — это политика, то есть либо борьба против России, либо — сопротивление борьбе против России. Те, кто живет в другом доме, вполне могут сиять милосердием и призывать к прощению. Это же не их суп и не их герань.