Прежде всего хочу порекомендовать прочесть серьезную и очень информативную статью Юрия Полякова в «Литературной газете».
Теперь сообщаю, что я оставил на нее в самой же «Литературке» следующий комментарий:
За последнюю четверть века мы научились убедительнейшим образом доказывать, что «так жить нельзя». И хороший писатель — действительно хороший и уважаемый мною писатель Юрий Михайлович Поляков — оказался способен в очередной раз доказать это особенно пронзительно. Так, что ком к горлу подступает.
Праведные эмоции, однако, не снимают противоречий. Сначала автор рассказывает о том, как в СССР в угоду раскручиванию «братских» талантов подавлялись таланты создавшей государство нации. Затем он говорит, что, как только дошло до дела, все эти искусственно выпестованные миноритарные гуманитарии составили идейный костяк народных фронтов, разодравших страну на лоскутья. И заканчивает хвалой по поводу того, какой правильной и заботливой при СССР была национальная политика в области литературы.
Эти противоречия, однако, кажущиеся и как раз они-то в состоянии показать нам, где корень проблемы. На титанов поколения Кугультинова эта политика действительно оказывала положительное воздействие и сплачивала интеллигентов воистину братских народов, а на поколения более поздние стала действовать прямо противоположным образом.
Отчего так?
Оттого, что политика, направленная на укрепление общих стремлений, может быть действенной только пока есть эти общие стремления. А как только они пропадают, та же самая политика превращается в давящий и всеми презираемый фарс.
Не совместные возлияния сами по себе укрепляют единство, но большое общее дело — которое, разумеется, как и у всех нормальных людей, время от времени сопровождается совместными возлияниями.
У стариков было такое общее дело: защита социалистического отечества и построение коммунизма во всем мире. Как хочешь к этой иллюзии относись, но пока она светила, пока она была главнее национальных различий и трений, было к чему апеллировать, укрепляя общность и братство. Когда апеллировать становится не к чему, сколько ни говори «халва», во рту слаще не станет. Сколько ни говори «единство», всяк будет сам по себе подсчитывать и расчесывать свои обиды.
Вернуть тогдашнюю общую цель невозможно. Следовательно, главная задача состоит в том, чтобы найти ей понятную, манящую, реальную, завораживающе масштабную замену. Причем надо понять разницу: не одинаковая цель нужна, а общая. Одинаковая цель дает конкуренцию, общая — дает сотрудничество.
Проблема ведь не в том, что у Абрамовича дорогая яхта или что на телевидении мало показывают якутских поэтов. Все наши нынешние разнообразные беды имеют одну и ту же причину. Сосульки падают и самолеты падают, ракеты валятся в океан и спутники летят в никуда, судьи судят неправедно и писатели получают миллионные премии за витиеватую бредятину, депутаты брешут и министры брешут, чиновники воруют и бизнесмены на своих дорогущих производствах производят только взятки, менты, перекрещенные в полицаев, строги с нищими старухами и приветливы с бугаями из «паджеро», и нет жилья, и нет в жилье то горячей воды, то холодной, и страна стала царством повальной и поголовной безответственности и халтуры — по одной-единственной причине.
Подавляющему большинству нашего интернационального народа стало абсолютно наплевать на общественный результат индивидуальной деятельности. Волнует только личный ее результат — количество получаемых денег и благ. И это не поправишь никакими причитаниями и увещеваниями. Никакими воспоминаниями о том, что при СССР были патриотизм и дружба народов. Никакими укоризнами и разоблачениями. И разоблачение зверств сталинизма может быть превращено в личный либо семейный бизнес, и любовь к Отчизне, и ностальгия по СССР — тоже.
Спастись можно одним-единственным способом: отыскать в руинах культурной традиции такую общую духовную ценность, общую несъедобную цель, за которую можно было бы ухватиться, чтобы некогда священную установку на общественно-полезный результат личных усилий выволочь из нечистот, где ее за последние сорок лет с головой утопили, и вернуть, предварительно отмыв, в актуальную для большинства систему жизненных приоритетов.
Почему-то эта мысль, такая простая (хотя чрезвычайно сложная для претворения в жизнь), не приходит в голову даже тем, кто вроде бы совершенно искренне говорит вроде бы совершенно правильные слова.
Почему?
Есть одно неприятное, но вынесенное из жизненной практики подозрение.
В конце декабря прошлого года мой добрый знакомый и коллега Дмитрий Николаевич Каралис предложил мне написать что-нибудь для «Литературной газеты»; а то совсем, мол, питерские литераторы стали неактивны и не пользуются возможностью выступать на страницах своей же столичной прессы. Просьба товарища — закон. Я написал, особых надежд не питая, потому что подозревал — неформат у меня получится и по форме, и по содержанию. Дима (он — представитель «Литгазеты» в Петербурге или как-то так) счел текст слишком длинным; два дня я без слова сопротивления его сокращал и тщательно латал, чтобы не видны стали пустоты. Потом отправил ему, а он отправил по инстанциям в «Литературку». Выждав, как разумный человек, неделю, я послал по указанному Димой адресу запрос, причем вполне неназойливо: не с вопросом, публикуете, мол, или нет, но всего лишь — получен ли текст. Ответом была тишина. Я запросил Каралиса; он вскоре честно ответил, что тот человек, которому был послан мой материал, уже переслал его другому человеку, а тот переслал уже третьему, и приложил адрес этого третьего, и под тем странноватым предлогом, что не хочет становиться между редакцией и мной, предложил впредь сноситься с владыками самому. Маститому прозаику, публицисту и организатору даже в голову не пришло, что, подбив меня на некую работу, а потом еще и на ее переделку, он взял на себя передо мной определенную ответственность. Но зато он тут же предложил мне написать для «Литературной газеты» уже другой материал и при том заодно прочесть его, Каралиса, последние опубликованные в «Литературке» работы.
И смешно, и грустно.
Если даже у давних знакомых, коллег, властителей дум, вроде бы даже единомышленников настолько утрачена культура уважительного взаимодействия — о чем они сетуют? К чему призывают? О каком общенациональном единстве при таком раскладе вообще может идти речь?
Впрочем, я, как человек добросовестный, и впрямь написал по всем предложенным мне адресам, продолжая вопрошать лишь об одном: действительно ли мой текст получен, или в силу каких-то недоразумений еще нет. Не ответил мне никто.
Конечно, в порядке бреда можно предположить, что Дмитрий Николаевич меня дружески разыграл, или с какой-то целью послал неработающие электронные адреса, или, скажем, второпях написал их с опечатками. Но, к сожалению, по нынешним временам куда более вероятным представляется то, что и борьбу с экстремизмом, и публичное радение за Отечество с его культурой тоже можно превратить в узкий междусобойчик для своих. Мы последние защитники Родины! Нас очень мало! И поэтому у нас кормушка очень маленькая! Много вас тут, патриотов неучтенных, бродит, на фиг вы нам; проходи, проходи, не заглядывайся.
Какие уж тут общие ценности...
Я понимаю, что такое предположение звучит оскорбительно, и мне самому это в высшей степени неприятно. Отчасти оправдать меня может лишь то, что это вынужденное, ответное оскорбление.
Добавлю, что с полным вариантом предложенного мною «Литературной газете» текста можно ознакомиться здесь.