Гек Финн говорил когда-то: «Знаешь, Том, если бы у меня была собака, такая же назойливая, как совесть, я бы ее отравил».
Готов подписаться под каждым словом, но вместо совести — с нею я еще как-то готов смириться — я бы применительно к себе подставил «гражданскую позицию».
Опять нежданно-негаданно пришлось отвлечься от работы (одну монографию редактирую, вторую пишу, третью придумываю) и примериться лбом к очередной стенке.
Неделю назад на заседании нашей писательской секции у нас была замечательная встреча: свою научно-популярную книжку «Прорыв за край мира» и научно-популярную газету «Троицкий вариант» представлял писателям автор книги и главный редактор газеты Борис Евгеньевич Штерн.
Он мне сразу понравился — обаятельный рассказчик, дельный, судя по всему, ученый; и вообще — матерый человечище. От него вот я впервые услышал, что бозон Хиггса — оказывается, вроде как не более чем флуктуация, узелок поля Хиггса, и вот как раз барахтаясь в этом поле вещество и приобретает свойство массы. В два слова, понятнее, чем я когда-либо читал раньше, объяснил происхождение барионной асимметрии. Ну, и так далее. Не буду тратить слова — в масштабе этого человека можно убедиться хотя бы здесь.
Но презентовалась еще и газета, которая тоже по нашим временам дорогого стоит. Публично, внятно, со знанием дела, без равнодушия и без распространяющегося сейчас, увы, шапкозакидательства рассказывать о тяжких проблемах современной российской науки — да за такое на этих людей молиться надо!
Но мне, видать, на роду написано влетать, ни сном ни духом того не желая, в коллизии, провоцирующие извержение гражданской позиции. Они ко мне исстари слетаются, будто я каким-то специфическим медом намазан. Первый же бросившийся мне в глаза заголовок из нескольких экземпляров «Троицкого варианта», которые были на столах разложены, был : «Антисоветская газета». И читать я начал, разумеется, с него. Вот здесь можно ознакомиться.
Существует миф, согласно которому научно-техническая интеллигенция отличается большей взвешенностью мнений в общественно-политической области, нежели интеллигенция гуманитарная. Мол, она не такая осатанелая и безапелляционная. Мол, имея дела с теорией относительности, не склонна абсолютизировать какие-то позиции, и потому трезвее смотрит на многие неприглядные стороны нашей действительности.
Увы, я уже имел случаи убедиться, что это не вполне так, и тут получил своему скепсису еще одно подтверждение. Теория инфляционной Вселенной, похоже, вполне может описывать в качестве частных случаев и такие явления, как распространение общественно-политических взглядов. Раздувается, раздувается... захватывается все новый объем, и соответственно уменьшается плотность...
Уже к утру я написал и отправил по поводу статьи «Антисоветская газета» следующее письмо.
***
Уважаемый Борис Евгеньевич!
Не имея Вашего личного адреса, пишу на все те, которые смог найти на последней странице «Троицкого варианта» и надеюсь, что раньше или позже мое письмо дойдет и непосредственно до Вас.
Прежде всего еще раз хочу поблагодарить Вас за интереснейший вечер в Доме писателей и за книгу, которую я прочту непременно. А то всё переводные Гарднеры, Грины, Дойчи, Каку Мичио... Наконец-то на нашей улице праздник.
Начал я чтение, однако, не с книги, а с последнего номера газеты и, натурально, с передовицы про антисоветчину.
Я и сам антисоветчик со стажем. И на допросы меня таскали, и рукописи мои конфисковывали... С другой стороны, об обстановке в современной российской науке я знаю не понаслышке, сам работаю в академическом институте, и порой просто волосы дыбом встают.
И тем не менее Ваша передовица вызвала во мне абсолютное неприятие. А прочитав последнюю фразу — «Именно по этой части мы готовы принимать претензии читателей» — я решил, что просто должен помочь Вам.
Скажите, как бы Вы отнеслись к публицисту-гуманитарию, который брякнул бы что-нибудь вроде «либералы тащат нас в пучину темной энергии»? Наверное, как к дебилу. И были бы совершенно правы. Хотя звучит, согласитесь, впечатляюще. Непонятно, но зловеще. Именно то, что и требуется от желтой прессы.
Ровно так же выглядят фразы типа «...тянула нас в средневековье...», «...особый суверенный заповедник средневековья...» Блестящие специалисты своего дела, умницы и наверняка высокопорядочные люди публично бабахают громкие слова, совершенно не понимая их смысла и при том явно упиваясь своей принципиальностью и независимостью своей мысли. Звучит-то красиво, хлестко, масштабно — так чего тут задумываться?
А уж берясь говорить о «цивилизационном выборе», следовало бы уяснить для начала, что за последние два десятка лет (в течение которых было открыто и понято много нового не только в астрофизике и космологии) стало ясно, что европейская цивилизация сводится отнюдь не единственно к «всяким там правам и свободам». Та европейская цивилизация, которую Вы имеете в виду, судя по тому, с каким апломбом о ней поминается — такой же миф, каким когда-то был коммунизм. Безоговорочно приговаривая всех приличных людей к этому цивилизационному выбору (а то, мол, вы неприличные), многие наши либералы, в сущности, силком навязывают им, помимо прав и свобод, все, для этих людей неприемлемое и даже губительное. Для одних Европа — это в первую очередь ЦЕРН и раскрепощенные, яркие, дружелюбные коллеги, а для других — это место, где ни с того ни сего у родителей конфискуют детей, конфискуют навсегда, и ничего сделать нельзя, потому что это делается ради прав человека.
Вы так презрительно говорите о политизированных СМИ, в которых «версии преобладают над фактами, взгляды над исследованиями, эмоции над профессионализмом». И тут же повторяете абсолютно эмоциональную, ничем не подкрепленную и, в общем-то, дикую версию насчет «достойных людей», которым «не всегда удается физически уцелеть, оказавшись вблизи Кремля».
А бравировать, причисляя себя к «пятой колонне» — вообще просто глупо. Вы что, налаживали производство коктейлей Молотова для Болотной? Деньги получали от Торгамадзе? Хаживали к Макфолу чайку попить и заодно выяснить, как жить дальше? Кричали «Бандера придэ — порядок наведэ»? Продавали ЦРУ тайны родного кирпичного завода? А если нет, так чего ж языком трепать зазря?
Показывая пример сдержанности и академической научной выверенности в терминологии и фактах, можно было бы сделать куда больше для гуманизации страны, для ее прогресса, чем вот таким вот словесным поносом.
От извержения бессмысленных, бессодержательных, набивших оскомину штампов, по идее, ученого должны страховать, во-первых, привычка мыслить самостоятельно и, во-вторых, привычка говорить только то, что сам точно выяснил. То есть интеллект и порядочность. Однако в данном случае не сработало ни то, ни другое. С сожалением приходится в который раз признать, что интеллект работает только в пределах профессиональных знаний, а порядочность — только по отношению к своему кругу.
Я не имею сейчас в виду правильность или неправильность чьих-то убеждений. На то они и убеждения, чтобы если и меняться, то лишь в результате собственного духовного развития человека, а не из-за критики со стороны. Но за последнее время большинство народа стало, к сожалению, просто презирать либералов именно потому, что они совершенно не замечают в себе того, с чем так непримиримо борются в других.
Не их мнение от них отвращает, а их претензии. Их фанаберия. Не зря же в слово «фанаберия» составным элементом входит фамилия достопамятного Лаврентия Павловича, культура и история попусту никогда не шутят. По части безапелляционного, неспровоцированного хамства как раз либералы уступают ныне разве что футбольным фанатам. А потом еще и жалуются на то, что в обществе стало столько ненависти.
Думаю, принцип неопределенности актуален не только в микромире. После майского дождя под тополем один человек стоит и думает: какие замечательно красивые сережки на этом дереве, как оно мягко и клейко пахнет, сладко, будто в детстве... А другой думает: у, какой громадный разросся, а ведь у тополей быстро гниет сердцевина, не упал бы на дом при следующем дожде, не раздавил бы кого, спилить пора... Кто прав? Оба. Но каждый — в границах своего взгляда. Бессмысленно говорить, будто, скажем, тот, кто думает о безопасности — тянет в средневековье, а тот, кто о запахе — об общечеловеческих ценностях; или наоборот. Всё гораздо сложнее. Надо помнить, что замеряя одно, теряем другое. Если уж нельзя не терять, закон природы таков — так надо хотя бы отдавать себе отчет в том, что нечто важное утеряно.
Честное слово, очень больно смотреть, как хорошие и вдобавок талантливые в своих областях люди сами компрометируют себя и вместе с собой — свои общественные взгляды, от которых, на самом-то деле, могло бы быть столько пользы.
Рад буду продолжению знакомства.
До свидания.
***
Разумеется, никакого ответа я не дождался.
Однако пусть текст станет достоянием памяти народной. Существует же, наверное, отличная от нуля вероятность, что и сюда случайно попадет какой-нибудь ученый бозон... ой, я хотел сказать — физик.
Тут можно было бы и прерваться, но хочется уж заодно поделиться одной обобщающей мыслью, безо всякого ерничанья. Чем дальше, тем больше у меня крепнет ощущение, что в основе всех конкретных взглядов и предложений наших либералов, даже самых честных и порядочных, уровня не политикански-СМИшной мелочи, а реальных талантов из иных областей, лежит неосознаваемое, по виду благородное, максималистское такое, а по сути чрезвычайно непорядочное убеждение: страна с недостатками не имеет права на самозащиту.
Поставим мысленный эксперимент.
В США начала 40-х годов прошлого века еще вовсю процветал расизм, расовая сегрегация и всякий прочий Джим Кроу. Известны случаи беспорядков и даже бунтов в американской лагерях военнопленных, вызванные тем, что белые американские солдаты отказывались лежать в общих бараках на нарах поблизости от негров — таких же, как они, американских солдат, защищавших их общий хоумлэнд от общего врага в одном и том же с ними, с белыми, окопе. Лагерным властям приходилось эти бунты усмирять и раскладывать белых и черных американцев, тех, кто уцелел после усмирения, по нарам заново.
Меж тем в Японии расизма и ненависти к неграм не было никогда.
Следовательно, по либеральной логике, после Пирл-Харбора американцы, вместо того, чтобы бессовестно и несамокритично сопротивляться, должны были поклониться в пояс джепам и сказать: спасибо, заходите, поучите нас уму-разуму, наведите гуманные порядки, пли-и-з.
Но почему-то вместо этого они чуть ли не четыре года кряду общими усилиями, и белые, и черные, били агрессора, а на сладкое даже ядреной бонбой в него шарахнули. Чтобы все окончательно поняли, кто тут просвещенное мировое сообщество, а кто нет, кто за права человека, а кто за их нарушение. И ни один, даже самый ярый борец с расовой дискриминацией и поборник равных прав, не один титан научной мысли из МТИ, Беркли или Лос-Аламоса не заклеймил Рузвельта или Трумэна и их команды за то, что они, мол, защищают свой суверенный заповедник рабовладения.
Неправильные какие-то в Америке либералы, не так ли?