Все ж таки социальные чувства идут не от головы, а из много более нутряных областей. Куда в детстве вывихнулась душа, туда она потом всю жизнь и торчит, и вправить этот вывих ничем нельзя, хоть палками, хоть деньгами. Сломать можно, а вот заменить на противоположный — никак.
Уж казалось бы, ясно, что таким, как я, в нашем заповеднике болтунов и мелких менеджеров не место — и выдавливают нас, и вымаривают, и издеваются, как хотят... Вот придумали в связи с реорганизацией АН писать толстенные обоснования о перспективности уже сделанной и завершенной в последние пять лет работы. Бросай опять реальную работу, доказывай в сотый раз, что ты имеешь право на существование. А то вдруг ты зря свои гроши все эти годы получал. А когда меня в ментовке калечили, это ровным счетом никого не заинтересовало. Подумаешь, походит очередной высоколобый месячишко со сломанным ребром и лиловыми яйцами! На инвестиционных потоках это ведь не скажется!
А вот поди ж ты. Из-за этого чертова «Фобоса» всю ночь не спал, подушка просто кипела. Жгло стыдом так, будто это я лично жидко обделался на глазах у всего мира.
Наверное, им там тоже вместо штатной проверки двигателей очередные обоснования надо было сначала написать, это ж, ясен пень, важнее.
Представляю, как ликует теперь вся невинно поруганная нечисть, которую чуть пальцем тронь — президент уже осведомляется о ее здоровье.
Нет, есть в любви к Родине что-то от чувств дурака-мужа, которому все друзья уши прожужжали: ну твоя ведь тебе изменяет направо и налево, с ней только ленивый не спит, ты уже свободен от всех моральных обязательств, измени ей тоже! А муж только уныло головой мотает: ей, наверное, хочется изменять, вот она и изменяет. А мне ведь не хочется. Разве делать то, что не хочется — это свобода?